Из истории текстильного декора в интерьере
Когда и кем текстиль впервые был использован для убранства внутренних помещений жилища? Наверное, в качестве основоположника выступил тот самый первобытный человек (интуиция подсказывает, что это непременно должна была быть женщина), который придумал завесить вход в пещеру оказавшейся под рукой звериной шкурой – ведь до изобретения ткачества оставались еще долгие века… Впрочем, это всего лишь домыслы, не имеющие ни малейших шансов быть подтвержденными или опровергнутыми – слишком давно все это было, а ткани и мех, в отличие от камня или керамики, материал слишком недолговечный, чтобы оставить зримые следы в истории.
От полезного – к прекрасному
Первые более или менее достоверные сведения об использовании текстильных материалов в интерьере относятся ко временам Средневековья.
Разумеется, отношение к ним кардинально отличалось от современного: если сегодня мы рассматриваем эти материалы в первую очередь как важный элемент декора интерьера, то изначально они не несли практически никакой эстетической функции и использовались исключительно в прагматических целях. Это легко объяснимо: пока перед людьми стояла задача выживания, им было не до красоты.
Так, в средневековых замках, которые возводились как крепости, способные выдержать длительную осаду, жить было не слишком уютно. Обогреть огромное каменное помещение с помощью нескольких каминов, даже очень больших, невозможно; в залах и комнатах, связанных между собой извилистыми коридорами, постоянно гуляли сквозняки и температура держалась невысокая. Полы и стены старались устилать и увешивать коврами и гобеленами для тепла, а не ради красоты.
На заметку:
Существует гипотеза, согласно которой прикрывать окна, которые в ту пору еще не умели застеклять, от ненастья и любопытных глаз впервые начали с помощью того, что попадалось под руку –покрывалом, снятым с кровати, балдахином, любым достаточно большим куском ткани или ковра.
Но… похоже, что стремление к прекрасному заложено в человеке от природы точно так же, как инстинкт самосохранения. И если предмет повседневного обихода, изначально задуманный как «полезный», одновременно может быть и красивым, человек непременно использует эту потенциально заложенную в нем возможность, в каком бы веке он ни жил. И оконные занавеси, служившие обитателям замка защитой от холода, сырости и ветра, со временем не могли не превратиться в объект приложения творческих, художественных способностей человека.
Культура рождается и развивается не только во дворцах, но и в хижинах. И в средневековых домах простолюдинов тоже стали появляться текстильные материалы, предназначенные не для изготовления одежды, а для убранства жилья. Конечно, простые полотнища из льна или шерсти, свисавшие с укрепленных по потолком крючьев или шестов (прообраза будущих карнизов) не могли считаться особенным украшением скромного жилища. Впрочем, эстетический эффект иногда достигается и самыми простыми средствами: эти полотнища начали окрашивать или покрывать самым простым геометрическим узором. Начало искусству декорирования интерьера было положено.
Первые шаги
Первое историческое упоминание об оконных занавесях относится к Европе XVI века. В сущности, шторами они еще не были; просто в случае непогоды не застекленные окна закрывали особыми решетчатыми распорками – фенестралами. Постепенно их стали совершенствовать: натягивать между решеткой тонкое полотнище промасленной ткани (домотканого полотна или парусины). Впоследствии эта конструкция получила название «солнечных штор» и стала предшественницей современных жалюзи.
«Прародители» тех штор, которые были уже больше похожи на то, что мы используем сегодня, представляли собой единое полотнище – разделять его пополам придумали уже позже. В качестве материалов, помимо простых и доступных льна и шерсти, в богатых домах стали использовать генуэзский бархат, венецианскую парчу и шелк. Первые декоративные элементы также отличались простотой и безыскусностью: ткань для оконных штор, иногда окрашенную, обшивали лентами, что являло собой верх тогдашнего эстетизма.
На заметку:
В замке Рене Анжуйского в окнах красовались белые флаги, расшитые белым и голубым шелком. Окна резиденции Анны Бретонской выглядели еще наряднее – их украшали полотнища темно-алого дамаста с лентами. Уже тогда некоторые владельцы богатых замков поняли, что в разное время года не годится использовать одни и те же оконные драпировки. Так, в Арандельском поместье на смену летнему желто-красному дамасту зимой приходили занавеси из плотного бобрика.
В качестве декоративных элементов широко использовались ленты и шнуры, узкие полосы бархата и гобеленового шитья. Первоначально ими украшали одежду, но вскоре стали подвязывать оконные портьеры, а также балдахины над кроватями в спальне. Немного отступая от темы, укажем заодно, что в Средние века люди впервые придумали привязывать куски красивой ткани к спинке и сиденью стула – впоследствии из этой идеи родилось мягкое кресло.
XVII век принес в домашний быт важное новшество: была разработана технология остекления окон. Первым и главным результатом этого стало увеличение размера самих окон – теперь можно было не так бояться сырости и холода и спокойно «впустить» в жилище больше света.
Именно в XVII веке искусство декорирования помещений текстильными материалами получило мощный импульс, как в отношении оконных драпировок, так и в отношении покрывал и балдахинов.
Под сенью балдахина
Привычка завешивать кровать полупрозрачной тканью была известна еще древним римлянам, которые таким простым способом спасались от назойливых насекомых. Во времена Средневековья скромный полог над постелью постепенно трансформировался в балдахин – громоздкое сооружение, окружающее ложе со всех сторон. В отличие от жаркой Италии, в других странах Европы такой балдахин, изготовленный из плотной ткани, стали применять не столько для защиты от мух и комаров, сколько для защиты от холода.
Балдахины служили привычным предметом домашнего обихода не только в богатых домах. Но если аристократия тратила на них огромные деньги, заказывая самые роскошные ткани, нередко вручную расшитые золотошвейками, то в домах обычных горожан балдахины сооружали из простых материалов. Кровать в доме рядового ремесленника обычно была только одна, зато огромная, и спала на ней вся семья, включая маленьких детей.
Но, пожалуй, самой знаменитой в истории по праву считается кровать английской «королевы-девственницы» Елизаветы, дочери Генриха VIII. Специальным указом от 1581 года предписывалось, что сия августейшая особа должна почивать на резной кровати орехового дерева, украшенной позолотой. Не менее роскошным был и балдахин над королевским ложем, изготовленный из серебряной парчи, бархата и тафты, обшитый золотой, серебряной и шелковой бахромой. Поверх каждого шва накладывался золоченый или серебряный шнур, который держался при помощи петель и пуговиц из золота и серебра. Верх сооружения был выполнен из малинового атласа, специально заказанного в городе Брюгге, украшенного шестью огромными плюмажами, каждый из которых состоял из семи дюжин разноцветных страусовых перьев, прикрепленных золотыми булавками. Не менее помпезно выглядела и его «изнанка», обитая ярко-оранжевым атласом, расшитым золотым венецианским шитьем, с цветными шелковыми вставками, серебряными булавками и драгоценной бахромой. Поистине королевский балдахин!
В числе монархов, не привыкших отказывать себе ни в чем, нельзя не упомянуть и французского «короля-солнце» Людовика XIV. Известно, например, что он предпочитал вести прием придворных в своей спальне, возлежа на роскошной постели под не менее роскошным балдахином.
Созданием особенно роскошных постельных балдахинов отличился французский декоратор Даниэль Маро, который использовал в их конструкции огромные полотнища ткани, украшенные оборками, птичьими перьями и кистями. Это уже были не просто приспособления, предохраняющие спящего от холода, и даже не просто предметы интерьера, несущие эстетическую нагрузку, — это был символ богатства хозяина дома.
Интересно, что идеи Маро получили дальнейшее воплощение в мебельном искусстве: мотивы его творчества нередко использовались (и сегодня еще используются!) в оформлении спинки кроватей и диванов – разумеется, в упрощенной и более элегантной форме.
Взлет фантазии
После 1700 года наступает качественно новый этап в декорировании интерьера текстильными материалами. Разнообразие используемых тканей, фасонов, приемов отделки возрастает по сравнению с предшествующим временем многократно. Именно тогда на шторах появляются фестоны – прообраз того, что впоследствии стало именоваться «австрийской шторой», широко применяемой и в наши дни, особенно для оформления высоких окон. Вообще многие специалисты считают, что искусство декорирования окон в XVIII веке достигло своего пика, а стремительные темпы развития, характерные для этого периода, в будущем уже никогда не повторялись. Мастера тех лет работали с исключительно красивыми тканями и при этом проявляли редкую изобретательность, богатство фантазии и удивительно тонкий вкус. Многие родившиеся тогда фасоны, при их относительной простоте, основанной на прямых линиях, стали эталоном для декораторов последующих эпох.
Вторая половина XVIII и самое начало XIX века знаменовали собой торжество неоклассического стиля – того самого, возрождение некоторых черт которого мы имеем возможность наблюдать и сегодня. Значительное влияние на культуру того времени оказали результаты первых раскопок на территории Италии. Благодаря археологам были найдены останки античных городов Помпеи и Геркуланума. Фрески и мозаичные узоры, когда-то украшавшие стены и полы погребенных под толщей столетий зданий, а теперь вновь явленные миру, задали тон новой моде, широко распространившейся не только в Европе, но и за океаном. Не осталось в стороне и искусство дизайна. В эту пору в конструкции штор появляются карнизы, украшенные на концах заостренными элементами в виде дротиков, лавровых венков и прочих «милитаристских» мотивов, служащих напоминанием о военной славе Вечного Города.
Античные мотивы нашли яркое выражение в творчестве видного декоратора XVIII века, шотландца Роберта Адама, который решал задачу оформления не только самого окна, по моде той поры обычно высокого и узкого, но и всего окружающего пространства. Он свел к минимуму использование фестонов, зато «заставил» ткань шторы спадать длинными прямыми складками, что придавало объем всей конструкции. Он же предложил для крепления штор деревянные резные карнизы, нередко украшенные позолотой.
К концу XVIII века популярность получили так называемые французские шторы, обильно украшенные всевозможными оборками, бордюрами и каймой. На смену прямой линии пришла волна, ставшая источником вдохновения для многих работавших тогда декораторов. В качестве исходного материала они предпочитали использовать легкие, «летучие» ткани – в первую очередь шелк, но также и хлопок, и тафту, и атлас. Проявилась и еще одна важная тенденция: если прежде оконные занавеси в основном служили в качестве приспособления, позволяющего контролировать освещенность помещения, то теперь на первый план выходит чисто эстетическая их функция, и, как следствие, гардины становятся все более красивыми, все более нарядными.
Новые возможности
Одним из самых важных новшеств, оказавших прямое влияние на дизайн интерьера, стала дальнейшая разработка технологии производства стекла. Если в XVII-XVIII веках для окон использовали наборное стекло – небольшие фрагменты разнообразной формы, которые собирали вместе наподобие «паззла», то теперь появилась возможность перейти к остеклению окна с помощью одного цельного куска стекла. В результате изменилась и форма окон, которые стали выше и шире. Соответственно, декораторы получили в свое распоряжение новое обширное поле деятельности.
Начало XIX века было отмечено новым взлетом популярности неоклассического стиля. Шторы опять становятся тяжелыми, даже тяжеловесными, утрачивая ту легкость конструкции, которой славился Роберт Адам. Акцент в их дизайне заметно смещается на чисто декоративные элементы – фестоны, гирлянды, кружево, которые начинают диктовать свои собственные законы. Та пора считается расцветом всевозможных украшений – кистей, бахромы, галуна, розеток. Изготовленные вручную, нередко с применением золотых и серебряных нитей, они превращали каждую штору в подобие произведения искусства. Карнизы с флеронами на концах иногда «прячутся» за драпировки, скрывая «инженерную» основу гардины и оставляя на виду только красивую ткань.
Еще одно важное новшество, обогатившее искусство декорирования, заключалось в том, что для оформления одного и того же окна стали использовать не один, а как минимум два вида ткани. Этот «революционный» подход открыл перед декораторами поистине бездонное море возможностей, из которого продолжают черпать и современные дизайнеры. Ткани различались не только по цвету, но и по фактуре. Так, для нижней шторы использовали преимущественно шелк или газ, тогда как более плотная ткань служила для изготовления основной шторы. Это изобретение благополучно дожило до наших дней, получив новое развитие. Тогда же в оформлении окон стал применяться принцип асимметрии, расширяющий богатство фасонов практически до бесконечности.
Сложность плюс богатство
И все-таки на протяжении XIX века принцип «благородной простоты» не сумел восторжествовать. В поисках новых идей европейские и американские декораторы преимущественно обращались к прошлому, и «хорошо забытые» старые стили обретали в их творениях новую жизнь. Едва ли не любой предшествующий исторический период, оставивший в искусстве свой яркий след в виде художественных находок и оригинальных образов – от Средневековья до елизаветинских времен, от царствования шотландских баронов до Людовика XIV и Людовика XV – служил им поистине неиссякаемым источником вдохновения. Никого не смущало, что стилевые особенности отстоящих друг от друга на десятилетия и даже на века эпох смешивались в одном и том же изделии, порождая самые неожиданные эффекты.
Это была пора, когда внешний блеск и пышность оконных гардин стали законом. Чем дороже материал, тем лучше; чем больше ткани и украшений, тем богаче, а следовательно, опять-таки лучше. С изобретением новых химических красителей изменились и сами ткани – их окраска стала приобретать все более насыщенные, порой едва ли не агрессивные тона, но это было как раз то, что нужно. В конструировании оконных занавесей настало время разнообразия: тяжелые внешние портьеры и внутренние шторы, прозрачные гардины и гардины из голландского полотна для защиты от солнечных лучей – и все это богато украшенное, роскошное, многоцветное… Дело не ограничивалось только окнами. В пространстве жилого помещения поистине не оставалось ни одного уголка, так или иначе не декорированного текстилем; драпировки свисали отовсюду – с дверных проемов и альковов, даже с каминных полок.
Элегантная простота
Изобильная и, признаемся, несколько суетливая пышность того, что в Англии именовалось викторианской эпохой, не могла не вызвать обратной реакции, и к концу XIX века такая реакция действительно наступила. Дух наступающего нового столетия выразили британские дизайнеры Уильям Моррис и Филипп Уэбб, члены Движения художников и графиков, провозгласившие принцип возврата к простоте. Любое украшение, утверждали они своей эстетикой, призвано играть вспомогательную роль, но ни в коем случае не должно становиться самоцелью. Подвергая жестоким насмешкам эстетику интерьеров «приличных» домов, основанную на излишествах и, по их мнению, свидетельствующую об отсутствии хорошего вкуса, они и другие художники постепенно добились того, что понятия о красоте и удобстве, принятые в широких кругах современников, сменили парадигму. Богатый декор, тяжеловесность, изобилие деталей и элементов все чаще стали восприниматься как анахронизм и старомодность.
Бурные события начала ХХ века, среди которых самым глобальным стала разразившаяся мировая война, оказали свое влияние на формирование дизайнерских стилей в интерьере. Разумеется, люди и в военное время занимаются убранством жилища, но подходы к решению отдельных проблем кардинально меняются. На первый план выходит практичность: хорошими теперь считаются такие шторы, которыми удобно пользоваться: можно часто снимать, например для стирки, и вешать снова.
На волне этих новых веяний работали такие талантливые декораторы, как Нэнси Ланкастер, Сибил Коулфакс и Джон Фаулер. Важно, что, возводя принцип простоты в добродетель, они, тем не менее, не только не отказались от поиска интересных дизайнерских решений, но и сумели на его основе разработать оригинальное стилистическое направление, впоследствии названное «английским кантри», отличительными чертами которого остаются относительная лаконичность дизайна, уют и непринужденность всей атмосферы интерьера.
Жизнь продолжается
Можно сказать, что сегодняшним декораторам интерьера повезло: они работают в уникальное время. К их услугам такое богатство возможностей, какого не знала ни одна предшествующая эпоха. С одной стороны, в их распоряжении все достижения технического прогресса, включая широчайший спектр тканей с бесчисленным разнообразием фактур, цветовых оттенков и качества, а также сопутствующих материалов на любой вкус и кошелек, не говоря уже о компьютерных технологиях, с помощью которых существенная часть рутинной работы может быть сведена к минимуму, высвобождая силы и время для творчества.
С другой стороны, в эстетическом отношении начало третьего тысячелетия отличается поразительной широтой взглядов и терпимостью, с благодарностью принимая все художественное наследие, накопленное мастерами прошлого, и без ограничений выбирая из него все, что представляется ценным и соответствует индивидуальным запросам и потребностям заказчика. Практически любая находка, любой прием, открытый декораторами минувших времен, имеет сегодня шанс получить вторую жизнь в интерьере нашего современника – разумеется, в обновленной интерпретации.
